Глава 2.

Палата мачо.

ИМЯ ИХ НЕИЗВЕСТНО, ПОДВИГ ИХ БЕССМЕРТЕН.

Рублевские проститутки вновь доказывают свое профессиональное превосходство над остальными: в субботу вечером в частной сауне на территории, подведомственной ЦКБ, очередной чиновник не выдержал процедур и скончался от сердечного приступа. Следствию не удается определить причастность к этому трагическому событию какой-то конкретной девушки из пяти свидетельниц.

«Рублевская правда», 13 июня 2006 г.

1.

Палата мачо - это, конечно, любое мужское сообщество, от качалки до сигарного клуба. Слышали, наверное: лет с четырнадцати подростки в подъездах, на лавочках, поддавшись пиву, смакуют прокуренными голосами:

- Я вчера пять палок кинул математичке.

И каждый думает: «А я не могу пять палок». И мучается потом всю жизнь в погоне за скоростью и количеством. Некоторые вовсе ломаются. В страхе первого опыта: девочка засмеет, растрезвонит – и все, кончилась репутация нормального пацана.

Поэтому время от времени им крайне необходимо собираться мужской компанией и делиться своими подвигами. Если допускаются женщины, то исключительно проститутки, вот это почему: им платят именно за молчание. Мачо – основа основ мужской мифологии.

Подружки-девушки под свое шу-шу тоже делятся опытом, только не успехами, а проблемами. Опытом преодоления похожих проблем. Это потом уже, годам к семнадцати, приходит здоровый цинизм от общения с рекордсменами-неудачниками, и отсюда – притяжение к старшим, уверенным в себе мужчинам.

Таким уверенным у Стасика был отец – увенчанный лаврами города Одинцово. Сынку оставалось лишь ногти грызть в тени знаменитого отца. Он вырос под грохот пивных бутылок в домашней баньке в приятельской папиной компании, под свист и одобрительный хохот, которыми сопровождались рассказы папы о ломке целок в рублевских дебрях, где он заведовал складом в хоззоне «Греция». Папа отправил в женскую жизнь весь московский бомонд. Стасик страдал и гордился.

Вырос и превратился в Стаса.

Папин хозяин устроил его в подходящий вуз, ничему не профильный, ни к чему не обязывающий, выпускающий управленцев и функционеров, что резко входило в моду. Наступало время, когда Министерству финансов только мешали финансисты, как Министерству здравоохранения – медики, которые все равно ничего не смыслят в высоком аппаратном искусстве. Уверенно шагал вверх – по лестнице, ведущей вниз. Перешагнул папиного хозяина. Долго не решался жениться, но этого требовала перспектива, предпочел по расчету, чтобы не переживать из-за стандартов качества.

Карина – дочь хозяина его начальника, много времени проводила с дочками других начальников, чего запретить ей Стас, конечно, не мог. Достаточно того, что она была снисходительна и сама предложила разные спальни.

Ей было за тридцать, замуж не выходила, Карина не влюблялась, не увлекалась. Во всяком случае, не настолько, чтобы думать о ком-то два дня подряд. Ее же, как правило, окружали серые чиновники, на подбор. Она была выше этого. Или ниже. По-любому параллельно. Признавалась почти гениальным физиком-теоретиком, на вид – типичная интеллектуалка, даже неловко быть настолько типичной. К мужу относилась неплохо: покладистый, хороший товарищ.

Стас был уверен, что она относилась к нему с презрением. Теперь его обступало сплошь и бесило это новое поколение, у которого деньги и связи уже в природе и за них не надо бороться. Не сказать, что ему важны были деньги, – нет, их и так хватало, Карина не обращала никакого внимания на его расходы. Ему было как воздух необходимо кем-то быть, войти, превзойти, казаться везунчиком и гулякой, который при этом имеет все и ничего не теряет. Поэтому – никаких казино, никаких официальных любовниц: они обыкновенно уходят и не поддаются контролю в свободе слова. Тихо тащился от утренней эрекции и больше всего на свете боялся разоблачения.

Отрывался, естественно, с друзьями-функционерами: вот поэтому в несколько лет в Подмосковье выросло такое количество саун и спа-салонов, намного больше, чем детских садиков. Ребята торопятся отмыться сразу. Начитались постмодернистов: восседать бы с членом через плечо – с таким, который приткнуть никуда нельзя, но гордиться можно. И самому облизывать. Били фонтанами, вяли пальмы от суровой славы мужских достоинств. А поскольку Стас лучше всех освоил риторику и ни на день не забывал красочные отцовские обороты речи, он стремительно вырвался в лидеры тесного круга секс-террористов. Всерьез подсчитывал количество своих побед над проститутками и обслугой – превзошел Казанову, который, впрочем, не учитывал ни тех, ни других.

Каждый мальчик – идеалист, безо всякого Юма и Беркли знает: быть – это значит быть в восприятии.

2.

Ночные клубы – общая болезнь мегаполисов, переполненных потерянными людьми. Сблизиться, слиться – на ночь, испытать забытое чувство локтя, пережить иллюзию участия в оргии при созерцании маленьких откровений. Смотреть на чужие игры в любовь – это то, что позволено нам легально.

Стриптиз – официальная вывеска сексуальной индустрии, и никого не обманывает, конечно, ее сравнительная невинность.

«Распутин», «Doll’s» и прочие к северу и западу – расчетливо и цинично приспособлены для безжалостного отъема денег. Начинались, как правило, с каких-то пельменных. Первая манипуляция над мужским сознанием: накормить. Голодный мужчина не видит в женщинах смысла и никогда не будет за них платить. Это такая же тупая истина, как и то, что мужского ночного клуба без шеста не бывает. Обнаженное женское тело – вторая манипуляция: с пещерных времен одежда – это защищенность, голая женщина беспомощна и обречена угождать хозяину положения.

Клубы принимают хозяев жизни – в гипертрофированном удовольствии превосходить других. Опыт западной эротической индустрии очень скоро наткнулся на стену холодного отчуждения. Национальный менталитет противится вульгарности придорожных баров и отвергает грандиозность массовых постановок. Слишком красивые, яркие – недоступны, их слишком много, это подавляет отечественную мужскую психику, и незачем устраивать эпохальное шоу из женского торжества.

Задача мужского клуба – обеспечить убежище, стать оплотом патриархата. Наибольшим спросом пользуются беседы. Консумации, естественно, никакой, просто напитки дорогие. Девушка должна обеспечить то, на что не способны ни жена, ни любовница, - возможность пожаловаться на жизнь. Милая, голая и слушает, открыв рот, как надувная, всегда готовая кукла. Мужчинам необходимо место, где женщины – прежние: доступные и послушные. Танцующие психотерапевты.

А репертуар безграничен: арабские ночи, грезы Эллады, садо-мазо-шоу, женские бои без особых правил – тонкая издевка над слабым полом. В мужском подсознании заложена потребность в экзотических услугах для тела, ухаживать за которым простая русская баба не в состоянии. Японская баня О’Фуро, арабская баня Хамам, индийская – непременно по рецепту таинственных махараджей. Такое вот «Golden Spa» способно избавить от половины мучительных фантазий. Главное – побольше помпезности в интерьере и откровенно маниакальные названия апартаментов: «Людовик», «Тамерлан», «Наполеон».

Гости – еще не клиенты – глупеют сразу под профессионально влюбленными взглядами девушек, им хочется поребячиться. В хорошем тоне – в обнимку с голенькой петь на сцене под караоке. Crazy-меню – бесценный материал для анализа. Красавец Стасик однажды, заключив пари с управляющим, проиграл три тысячи баксов. Голая девушка бегала по Садовому ночью целых сорок минут, пока ее не поймали милиционеры.

Как-то приятель, влюбленный в свою платоническую подружку, попробовал вызволить ее из плена. Бедная девочка решила, что попала в романтическую историю, научилась варить борщи. Но спаситель так ее и гонял, по пять раз на дню, по дому с покомнатным хореографическим раздеванием, и вскоре выгнал совсем, передав по кругу.

Может быть, наших функционеров и впечатлили когда-то картины времен упадка Римской империи, но их повторение точно не требовало особых затрат. Для конкретных оргий предпочитали случайных девочек бывшего СНГ и лесной корпоративный салон на муниципальном довольствии. Не те масштабы: функционеры – не олигархи и даже еще не власть, и на пути к власти следует все-таки быть скромнее своих начальников. Поэтому в саунах среднего карьерного ранга, как и в провинции, берегут социалистические традиции. Разве что блатняк перешел в шансон.

3.

Репутацию Стасик отрабатывал на износ. В постели с Кариной уже оправданно жаловался на стеснение, теперь буквальное: жаловался на загрудные боли. Как и многие ранние гипертоники-тахикардики, избегал даже безобидного нитроглицерина – боялся привыкания, старости и насмешек. Хотя в его окружении на самом деле каждый давно уже ходил с аптечкой, а близкие – или, правильнее сказать, наиболее приближенные – уже нашептывали:

- Он плохо кончит.

Собственно, к этому все и шло. Инфаркт миокарда – популярный диагноз в карьерном классе, естественный.

Заботливая жена обратилась к старому другу, папиному любимчику и своему преданному поклоннику еще со школы:

- Пожалуйста, присмотри за Стасиком. Он слишком много работает. Но я не могу попросить отца, это плохо отразится на Стасике. Подумай сам, от каких нагрузок мы могли бы его избавить?

У каждой папиной дочки есть такой старый друг. Для конфиденциальных поручений, но все-таки почти слуга, поэтому в мужья не годится. Вот и готов на все, чтобы доказать обратное.

- Ты знаешь, с кем ты живешь?

И выложил диск. Заснял разминку в бассейне: веселые девочки, стандартные – холеные, подтянутые мужчины. Клоны – плескались, жались – как в какой-то новой, силиконовой пьяной матке. Смешанный, немножко навозный, односторонний оральный секс. Да какой там секс? Отдельными эпизодами – пламенные монологи Стасика.

- Смехуечки. Со мной он не может, - и Карина грязно выругалась, впервые в жизни.

Давила не обида – досада. Чувство не такое глубокое, но куда острее. От обиды опускаются руки, досада же побуждает к действию. К противодействию. Взбесилась: над ней же тихо подхохатывали ну все папины подчиненные, их жены, любовницы. Идиотка сердобольная. При папиных связях могла бы, наверное, выбрать нормального мужика, которого жалеть не надо. Впрочем, жалеть никого не надо. Давила брезгливость, до омерзительной, с испариной, тошноты. От времени показухи и самоувещеваний.

- Репутация – их самое больное место, - напутствовал старый друг. – А что они умеют делать? С людями работать?

Но Кара уже все решила.

- Видишь, онанирует прокурор района? Он и замнет это дело.

В принципе, в судьбе Стаса и не было особенных вариантов.

Мужским примером нельзя злоупотреблять. Матери надо бы с особым вниманием воспитывать сына. Обычно для нашей матери дочь – ее продолжение, а сын – «другой». Мы отдаляем мальчиков от себя заранее.

Отец может передать сыну исключительно свой опыт, нередко приукрашенный, и это все. Мать может сформировать мужчину с наибольшим количеством и качеством устремлений.

Однажды Стасик, волнуясь перед первым свиданием, выронил презерватив, украденный у отца. Мать усмехнулась, сука, и Стасик выскочил, навсегда подавленный.

А надо бы было не позволять ему подслушивать болтовню отца, а подойти:

- Я тебе расскажу, сынок, как это все бывает. И как должно быть на самом деле.

Кого угодно может взбесить и довести до греха вопиющая необразованность наших мужчин в сексуальной сфере.

Не удовлетворившись «Трактатом о ядах» Орфила (это даже не прошлый век, а позапрошлый), Карина внимательно изучила историю болезни мужа. Ясно, что в жаркой парной, при сексуальных нагрузках, при употреблении алкоголя неизбежны приступы установленной стенокардии. Бедненький, как хотел он выбиться в люди. Это романтично по крайней мере. Кара выбрала атропин – растительный алкалоид из благородной магической белладонны. Препарат для учащения сердечных сокращений, в растворах – практически не обнаруживает следов при вскрытии, да и кто их будет искать? Вот этот задроченный прокурор?

К следующей помывке раствор был готов – во внутреннем кармане мужа, во флакончике от привычного диазепама. Поскольку лекарства Стасик принимал в туалете и сразу же спускал улики, шансов обнаружить подмену не было. С перепугу следователи даже не хотели тело отправлять на вскрытие – прятали проституток и прочие следы досуга. Кара сама вконец продавила проработанного патологоанатома, ей было любопытно: неужели в этой поганой компании даже убийство вот так банально? Вскрытие показало обширный инфаркт. Ничего неожиданного не случилось. Она задумалась о действительных причинах естественной смерти с сердечно-сосудистыми диагнозами. Кажется, первое место в причинах мужской смерти?

Хоронили все массовики-затейники: как героя, жизнь положившего за мужскую доблесть. Не пришла ни одна проститутка, понадобилось искать.

- Стас? – вычурная блондинка курила, как дрянь с вокзала. – Ну не знаю, из наших он никого не использовал как положено. Впрочем, как положено и не бывает почти. Ну минет.

Искусство любви? В основном и ограничивается минетом. Главная причина обращения к проституткам – как это ни прискорбно, но импотенция. Девушек за это и бьют.

- А Стас и сам любил, когда его били, - трепетно откровенничала блондинка. Карина привела ее в только что открывшийся «Chivas Bar», и от публики, воплотившейся из светской хроники, у впечатлительной девушки совсем закружилась кучерявая голова. – Садо-мазо, бдсм, o’kay? Ползал и умолял позволить потрогать. Трогал, вылизывал – это да, но всегда заканчивал, как только вставало. Мне кажется, ему спектакли были нужны. А что, Вертинская глаза поменяла?

Знала бы, умяла бы их в салоне. Карина искренне пожалела:

- Я бы и сама его отхлестала. Мы к этому привыкали с шестого класса: ловили кого-нибудь в раздевалке на физкультуре… Они же подглядывали, маленькие мерзавчики. Я и руку набила.

- Стас предпочитал хлысты.

- Знаешь, на конюшне тоже иногда подглядывают, бывает.

- На конюшне – это приключение. А с собственным супругом, в собственной спальне – нет, это извращение. У Стаса была для этого слишком ранимая, чувствительная душа.

Не следует пренебрегать логикой и лексикой проституток. Карина поняла, кто будет ее консультировать к следующему замужеству. Если замужество вообще имеет какой-то смысл.

Вскоре у покойного Стаса умер отец. Тихая свекровь – выяснилось, что тоже курит по-черному. Долго сидели и дымили в беседке.

- Он был настоящим мужчиной, - Карина сочувствовала, как могла. – Стасик ему всегда завидовал. Такая отцовская слава для Стасика оказалась, видимо, непосильным грузом.

- Какая слава? – свекровь рассмеялась, коротко и беззлобно. – Так, мужичок с пальчиком. Лешка же импотент. Был. И сына бы не было, если бы добрые люди не помогли.

- Вас это устраивало?

- Он был хороший хозяин. А, по большому счету, девочка, какая разница – десять минут или полторы? Я любила их банные дни. Я любила – часами, ночами, любила мужчин. А мужчины, девочка, не болтают.

Покойники пили, должно быть, пиво в своем раю. Им будет о чем рассказать друг другу.

Примечание.

После взволновавшего всю Европу дела Мари Лафарж в середине XIX века металломинеральные яды канули в Лету, в семейных драмах произошла революция: на смену сурьме, мышьяку и фосфору пришли неуловимые растительные алкалоиды, воздействующие на очень нервную мужскую систему.

К слову, мадам Лафарж, дочь доблестного полковника, тоже жила в обмане и устала от заурядности.

Деревенские девушки попроще не любят химию и для своих гипертоников готовят белену, к примеру. Ценный сорняк, растет на околицах, на пустырях, на свалках. Каких-нибудь пары десятков семян более чем достаточно. Нежный освежающий вкус, через час – приятное возбуждение: мечутся по дому, кричат, смеются. Наши мужики, выпив, отличаются буйным нравом, и подобное, почти естественное поведение никого, конечно, не удивляет. Бредят: им кажется, они летают. До буйного помешательства. Повышение артериального давления, угнетение центральной нервной системы. Глубокий смертельный сон.

Родственники вздыхают:

- Ну все, допился.

Обычно никому не приходит в голову проводить гистологическую экспертизу.

Мужчина сам многому хочет верить. Любой бы предпочел думать, что умер от излишеств, от собственной греховности, а не потому, что провинился и казнен разъяренной бабой.