ДОМ&Интерьер №2 2001

Мила ГЛАДУШ

АРБАТ

Трепетная лесть, расточаемая Арбату в течение пяти веков, давно не нуждается в разнообразии. Четкими катетами вычерченный, почти нерукотворный остров, оплот русского столбового дворянства. Испокон веков – полудеревенские поленовские переулки и дворики между архисостоятельной Поварской и высоковельможной Пречистенкой. На каждые шесть жителей – дворянин. Самый высокий процент в России, самая плодотворная в Москве земля, щедро политая голубой кровью. Здесь при пожаре 1812 года из пятиста домов уцелело восемь. Здесь за пятьсот лет вписано в историю Отечества пятьсот фамилий. Здесь сегодня коренных жителей – восемь процентов. Странное местечко. Тихое и культовое, хоть и рассеченное правительственной трассой. Древняя цивилизация, разрубленная пополам.

Пять веков расставили по Арбату домики с булгаковской изощренностью, как памятники всех времен и народов: классические пречистенские особняки, испанское подворье на Воздвиженке, деревянная избушка в резных узорах в Староконюшенном, ампир, конструктивизм, модерн, и все – через край, необъяснимой гармонией московской эклектики. Не приживались на Арбате даже самые верноподданные иноземцы. Все-таки русское своеобразие немцу смерть, если оно не в меру и не на открытке.

Фасады главных арбатских улиц всегда и сейчас – ритуал, священная обязанность, визитная карточка благополучия. Вычурное литье чугунных оград, греческие колонны, французская лепнина, венецианские окна, двери чем тяжелее, тем помпезнее. Дворики могли быть слишком тесны, чтобы держать дворню. Печи могли слишком дымить, чтобы держать повара, но всегда можно было заказать в кредит в ресторане любую снедь. Портные, как, впрочем, и ювелиры, не спешили навязываться со счетами. Какой-нибудь студент Бобринский из Кривоарбатского вполне мог оказаться тайным внуком Великой Екатерины. Существовал и до сих пор существует некий всеобщий арбатский заговор: сохранение дворянских традиций, несмотря ни на что и любой ценой.

Возможно, арбатский заговор когда-нибудь раскроется. Возможно, в беседе с Председателем Московского Дворянского собрания Владимиром Александровичем Ивановским.

- Владимир Александрович, Арбат – действительно дворянское гнездо Москвы?

- Несомненно. Русскую историю творили аристократы, как и русскую литературу, и на Арбате история и литература странным образом переплетались так, словно формировался миф. Знаете, как сейчас властью дано задание науке: сформулировать русскую идею. А ведь она у нас была. Православие, самодержавие и народность. Только Арбат и хранит еще традиции. Посмотрите: в Чистом переулке – резиденция Московской Патриархии. На Поварской, 52 – резиденция Союза писателей, а это, по общему признанию, дом Ростовых. Арбат, 53 – здесь жил Пушкин и был безумно счастлив, как больше, наверное, нигде. В Сивцевом Вражке жила его дочь, Мария Гартунг. С нее Толстой писал Анну Каренину. О том, как мы потеряли Россию, пронзительнее всего написано Мариной Цветаевой – в Борисоглебском.

- А кульминация потерь, кстати, - это бал сатаны в Спасопесковском, в бывшем особняке миллионера Второва.

- И мастер жил неподалеку, в Мансуровском переулке. В Малом Власьевском – Маргарита. В Чистом – профессор Преображенский. Здесь жили едва ли не все герои самого нашего дворянского писателя Тургенева, включая его мать, Варвару Лутовинову, барыню из рассказа «Муму». Иван Сергеевич Тургенев предвосхитил трагическую судьбу русского дворянства. Он умер вдали от родины, задолго до катаклизмов, в 1883 году, в местечке Бужеваль под Парижем. Я был там недавно, исполнилось 125 лет Тургеневской библиотеке, мы отправили туда 1340 томов лучших московских издательств. Библиотека находится под патронажем мэрии Парижа, под патронажем русского дворянства, мы обязаны поддерживать связь народов и связь времен. Со всего света собрались осколки монархии: Мусины-Пушкины, Толстые, Струве, дети и внуки эмигрантов, и это уже западники, почти демократы. Дом Романовых как образ давно разорен, разорен в эмиграции. Его существование вне России не представлялось возможным. Ты становишься чужим, у тебя нет своей культуры, своих друзей, своей земли. Русские художники, русские писатели в эмиграции переставали писать. Марина Цветаева вернулась в Россию – вешаться.

- Перед революцией в России были заложены пути философии, наук, искусства всего XX века, и на Западе от эмигрантов эти идеи были подхвачены и развиты. Неизвестно, что с ними случилось бы здесь.

- Почему неизвестно? Известно. Значит, это – очередная жертва, которую принесла Россия цивилизации. Но мы надеемся, что век жертвоприношений все-таки кончился. Восстановление традиций, духа, восстановление железного стержня дворянской культуры в русском человеке возможно только здесь.

- Как должен жить дворянин в Москве?

- Служить Отечеству нашему. Дворянство для этого и возникло. Дворянин всегда принимал обязанность служить Отечеству как право, данное при рождении. Кавалергарда век недолог. Кавалергардов набирали только из самых родовитых семей, и в первую очередь шли кавалергарды, и только потом – солдаты. Это бы передалось теперешним молодым людям, и неважно, какого сословия. Дворянство, кстати, никогда и не считалось богатым сословием. И Москва в отличие от Петербурга больше ценила не звезды и чины, а родовитость, даже если род уже разорен. Множество знатных родов в России начато с личного дворянства, с личного подвига пращура, который заслужил дворянство потомственное. Дворянство налагало больше обязанностей, нежели давало прав. Ты терял право на дурной поступок, ты не имел права опозорить свой род.

- Дворянский отпрыск сегодня должен послужить в армии?

- Распад дворянства начался с «Вольностей», с указа Петра, с отмены обязательной службы. Появилось совершенно дикое для России расслоение на западников и славянофилов, русский человек у себя в стране превратился в «примитивного европейца». Это потом уже цари спохватились, помните: «У России есть только два друга это армия и флот». Александр III воспитывал своих детей в спартанском духе, он говорил: «Мне фарфор не нужен, потому что он бьется». И никому фарфор не нужен. Есть кадетские училища, пажеские корпуса, для мальчика ничего лучше придумать нельзя. Ты послужи сначала Отечеству своему, получи чистый, нормальный мужской стержень.

- А девочек-графинь в Институте благородных девиц принято было обучать тяжелой работе…

- Да, и великие княжны в госпиталях ухаживали за ранеными, и юные дворянки, выжившие в революцию, справлялись машинистками, прачками, кухарками на грубых котлах. Дворянин – понятие наше и культура никому не свойственная. Это бы возродить. Ведь сегодня перед Россией впервые за 300 лет возникла реальная перспектива колонизации.

- Пока за океаном есть CNN и Голливуд, им даже производить ничего не надо.

- Московское Дворянское Собрание было восстановлено в 1992 году именно для того, чтобы возродить или выработать русскую идею, если хотите. Патриотизм без веры – это баркашовщина. Мы пережили страшный бездуховный век. Нравственный климат ужасный, мы вымираем, считается нормой то, за что раньше давали каторгу: восемь миллионов убийств в год – аборты. Мы, рожая одного - двух детей, обрекаем их на меньшинство в России, и они нам спасибо не скажут. Мы создали специальный фонд «Не убий». Эта программа идет на государственном уровне, и в Московском Дворянском Собрании нет ни одной программы, которая бы не была принята государством.

- Члены Дворянского Собрания имеют кровную преемственность?

- И кровную, и историческую. Не все имеют дворянские корни, но все имеют заслуги перед Отечеством. Наша цель – создать православную национальную просвещенную элиту, лучшее правящее меньшинство, на которое в решении государственных задач можно будет опираться верховной власти. Наша цель – создать новую аристократию. Реставрация монархии – не цель, а скорее нравственный стимул, мировоззрение, взгляд на монархию как на наиболее приемлемую для России форму правления, что она доказала всем ходом исторического развития. Вопрос сложнее. Существовали другие великие народы в великих империях, и почти все они исчезли. Сейчас мы можем исчезнуть. На нас, тридцати-сорокалетних, лежит огромная ответственность, и мы не можем устраниться, даже если нам с вами хорошо живется.

- И с чего следует начинать спасать Россию?

- Начинать следует с себя. Каждый человек должен отвечать за себя, за свою семью, за свои поступки, и с сегодняшнего дня. Выбрать детям хорошую школу, выключить вечером дома телевизор, подобрать ребенку библиотеку.

- Все-таки нас спасет русская литература? Цивилизация научила человека не просто лгать, а лгать самому себе, а русская литература, напротив, - самокопание предельное.

- И слава Богу! Как говорил еще преподобный Серафим Саровский, поучать людей – это все равно что камушки с колокольни кидать, а самому что-то делать – это надо кирпичи на колокольню носить. Все начинается с малого. Как из-под маленькой часовенки идет исток Волги – и дает жизнь семидесяти миллионам. Надо в малом видеть большое, и наоборот. Книги, книги, и великий, могучий русский язык!.. Вот мы и вернулись к Тургеневу.

- Может быть, вернемся и на Арбат?

- Арбатские дворики очень удобны для благоустройства. Не хватает малых скульптур: мальчика, собачки, фонтана, Церетели устал уже. В 80-е именно с Арбата началось восстановление Москвы, а сейчас уже вся Москва похорошела. Свободный город, не засыпающий ни на час. И в других городах России появляются улицы, похожие на Арбат: брусчатка, фонари, художники… Зоны рекреации, что по-русски означает островки возрождения.

Самые заветные места Москвы происходят исторически от Черторыя и Чертолья. Переименованы в Патриаршие и Пречистенку, и это определенно говорит о стремлении нашего народа к Богу. Или хотя бы к благообразию, что тоже неплохо – лучше, чем какая-нибудь 52-я стрит.

В этих переулках от копеечной свечки Москва начинала все свои великие три пожара. Здесь становилось историей и переламывалось в литературу все, чем жила Россия на протяжении пяти веков. Москва всякий раз восставала из пепла, строилась, богатела, не успевая сожалеть о сокровищах, расхищенных и сгоревших.

Мы и сейчас, прогуливаясь по Арбату, отдыхаем и ни о чем не жалеем. Мы веками так живем, нам незачем жалеть, у нас все будет, только больше и лучше. В Арбат впечатаны шаги всякого, кто в русской истории что-то значил. Мы по крови обречены любить эту улицу, вымощенную обломками великой империи.

Фото: Павел Шелков.